Беседа среди звезд стр. 66

В 1934 году Нико­лаю Кон­стан­ти­но­ви­чу и Юрию пред­сто­я­ла поезд­ка в Аме­ри­ку. 2 янва­ря при­шла теле­грам­мы от Мод­ры о пла­ни­ру­ю­щей­ся экс­пе­ди­ции от Аграр­но­го депар­та­мен­та, участ­ни­ка­ми кото­рой они долж­ны были стать.

Но в основ­ном поч­та из Аме­ри­ки огор­ча­ла. Она про­дол­жа­ла при­но­сить все новые под­твер­жде­ния о рас­ту­щем раз­де­ле­нии меж­ду чле­на­ми Круга.

6 янва­ря Еле­на Ива­нов­на уви­де­ла заме­ча­тель­ное явле­ние. Все внут­ри нее напол­ни­лось розо­во-лило­вы­ми стру­я­ми пла­ме­ни, стре­мя­ще­го­ся вверх.

— Све­та Мате­ри Мира похо­жи на стол­бы север­но­го сия­ния, — пояс­нил Вла­ды­ка. — Очень редок фено­мен, когда мик­ро­косм чело­ве­ка может упо­до­бить­ся мак­ро­кос­му. Виден­ное явле­ние отве­ча­ет нагне­те­нию миро­вой энергии.

11 янва­ря в доли­ну Кулу при­е­ха­ла Ояна. Она появи­лась в виде­нии Еле­ны Ива­нов­ны со сжа­ты­ми зуба­ми, злы­ми гла­за­ми и потря­са­ю­щая на нее кула­ка­ми. Долж­но быть, была оби­же­на тем, что ее сто­ро­на в рас­прях сре­ди аме­ри­кан­ских сотруд­ни­ков не была при­ня­та всецело.

1 фев­ра­ля 1934 года была сде­ла­на пер­вая запись для тре­тьей части кни­ги «Мир Огнен­ный». А 3 фев­ра­ля Нико­лай Кон­стан­ти­но­вич и Юрий уеха­ли в Аме­ри­ку. В Наг­га­ре оста­лись Еле­на Ива­нов­на, Свя­то­слав, Ояна, Яруя и сест­ры Богдановы.

С Ояной при­шлось про­ве­сти дол­гий раз­го­вор о поло­же­нии вещей в Аме­ри­ке. Нуж­но было дать яду вый­ти из нее.

Перед сво­им днем рож­де­ния Еле­на Ива­нов­на иска­ла обе­щан­ную Вла­ды­кой Чашу Буд­ды и не нашла ее. Она была очень огорчена.

Чаша нашлась 3 мар­та 1934 года. Она нахо­ди­лась в лар­це перед порт­ре­том Вла­ды­ки, начи­ная с 3 янва­ря. Имен­но 3 янва­ря в виде­нии Еле­ны Ива­нов­ны появи­лась рука Вла­ды­ки, ее державшая.

Пер­вой Чашу уви­де­ла Рая. Но она ниче­го не ска­за­ла, так как Нико­лай Кон­стан­ти­но­вич и Юрий хоте­ли, что­бы Еле­на Ива­нов­на сама нашла ее.

— Вла­ды­ка, как мог­ла я не про­явить чув­ст­во­зна­ния и не най­ти столь про­дол­жи­тель­ное вре­мя при­слан­ную Чашу?!

— Меж­ду тем нуж­но при­знать как глав­ное, что Маг­нит — в Ашра­ме. Горе­вал, что Уру­сва­ти так огорчалась.

— Мне так боль­но, что нашла ее пер­вой не я? Поче­му Вла­ды­ка не мог ска­зать мне, где она находится?

— Князь Тьмы под­слу­ши­вал. Научим­ся луч­ше дру­гой раз хра­нить тай­ну о пред­сто­я­щих посылках.

— Эта Чаша при­над­ле­жа­ла еги­пет­ско­му Иерофанту?

— Да. На ней при­сут­ству­ют зна­ки не толь­ко руки Буд­ды, но и руки Неф­ру и Уре­и­то­са. Чаша при­над­ле­жа­ла и тебе в Егип­те — Хат­шеп­сут хра­ни­ла ее. Сид­дхарт­ха нашел ее у сво­е­го изго­ло­вья после при­ня­то­го им реше­ния идти путем отречения.

— Он при­ни­мал в нее пищу?

— Он не при­ни­мал в нее даже моло­ка. Буд­да носил ее на гру­ди и пил из нее лишь клю­че­вую воду.

Апрель­ский сон отра­зил про­дол­жа­ю­щи­е­ся напа­де­ния. Два разъ­ярен­ных быка устре­ми­лись на Еле­ну Ива­нов­ну, кото­рая сто­я­ла про­тив них на свет­лой пустой пло­щад­ке и жда­ла уда­ра. Но в ту мину­ту, когда они уже гото­вы были вски­нуть ее на рога, она слег­ка нагну­лась и пода­лась в сто­ро­ну. И быки один за дру­гим пере­ле­те­ли через нее.

— Вре­мя очень важ­ное и серьез­ное. Разъ­ярен­ные быки кувыр­ка­ют­ся. Вра­же­ские попыт­ки про­ис­хо­дят на всех планах.

По пово­ду про­дол­жа­ю­щих­ся кро­во­те­че­ний из носа и опу­хо­ли губ Вла­ды­ка сказал:

— Это пере­не­се­ние чув­стви­тель­но­сти. Энер­гия, накоп­лен­ная в одном месте, раз­ря­жа­ет­ся в дру­гом: из гор­ла — в губе, из Тре­тье­го Гла­за — в носо­вом кровотечении.

10 мая ста­ло днем радо­сти. В этот день был при­слан порт­рет М.М.

Еле­на Ива­нов­на нача­ла видеть пред­ме­ты око­ло себя с закры­ты­ми гла­за­ми. Вся атмо­сфе­ра вокруг нее светилась.

— Если бы ты мог­ла видеть излу­че­ния, исхо­дя­щие от тво­ей ауры! По маг­ни­ту про­стран­ства пере­да­ют­ся эти чудес­ные волны.

В кон­це мая Еле­на Ива­нов­на попросила:

— Мне столь­ко дано обе­ща­ний, а срок так кра­ток. Но если поче­му-либо эти обе­ща­ния не смо­гут осу­ще­ствить­ся, я про­шу об одном — что­бы мне было ска­за­но об этом хотя бы за год до смер­ти. Мне нуж­но будет спра­вить­ся со сво­и­ми чув­ства­ми и не уте­рять устремления.

— Все твои жела­ния все­гда будут услы­ша­ны. Но огнен­ное устрем­ле­ние нико­гда не уйдет из тво­е­го серд­ца. Ты можешь лишь вос­хо­дить. И, конеч­но, имя Уру­сва­ти долж­но быть возвещено.

— Но чем объ­яс­нить такое посто­ян­ное умалчивание?

— Муж­ское нача­ло. Я воз­ве­щу имя твое, сокро­вен­ное Вла­ды­ке Шам­ба­лы. Там, где ты, там Шам­ба­лы Вла­ды­ка. Мы еди­ны. И я про­шу тебя упо­треб­лять сле­ду­ю­щие фор­му­лы: «Вла­ды­ка мне ука­зал», «Вла­ды­ка мне пока­зал», «Вла­ды­ка мне ска­зал». Ты долж­на тво­рить не кос­вен­но теперь, но пря­мо. Это мой завет и указ всем. Кра­со­та Огнен­но­го Пра­ва долж­на вхо­дить в жизнь.

— Вла­ды­ка, мож­но ли про­бу­дить во мне хотя бы самую незна­чи­тель­ную кар­ти­ну из моей жиз­ни с вами?

— Нель­зя, так как серд­це может не выдер­жать. Маг­нит наших сер­дец так мощен, что при устрем­лен­ном при­тя­же­нии они могут слить­ся преждевременно.

В авгу­сте Еле­на Ива­нов­на призналась:

— Мне тяже­ла моя денеж­ная зави­си­мость от Фуямы.

— Род­ная, но все при­шло имен­но через тебя. Все дела, все утвер­жде­ние име­ни, все раз­ви­тие дел при­шло толь­ко через мою Свати.

16 авгу­ста в раз­го­во­ре с млад­шим сыном Еле­на Ива­нов­на утвер­жда­ла зна­че­ние жен­щи­ны. Он упрек­нул ее в нескромности.

— Пусть при­вы­ка­ют к нескром­но­сти. Когда тон­кое чув­ство к вели­кой Сва­ти проснет­ся, тогда будет боль­ше пони­ма­ния и мень­ше самомнения.

21 авгу­ста Вла­ды­ка предупредил:

— Род­ная, тебе, воз­мож­но, при­дет­ся напи­сать Рузвель­ту. Дер­жи эту мысль в сознании.

Рузвель­та Еле­на Ива­нов­на неод­но­крат­но виде­ла во сне. Она ощу­ща­ла его нарож­да­ю­щу­ю­ся сим­па­тию к име­ни «Рерих».

30 авгу­ста при­шла теле­грам­ма от Нико­лая Кон­стан­ти­но­ви­ча и Юрия. Они вер­ну­лись в Хар­бин после пер­во­го поле­во­го сезо­на. Еле­на Ива­нов­на была воз­му­ще­на неува­же­ни­ем, про­яв­лен­ным к ним со сто­ро­ны аме­ри­кан­ских ботаников.

— Него­же устро­и­ли экс­пе­ди­цию, — ска­зал Вла­ды­ка. — Если бы ты была в Аме­ри­ке, то позор­ная экс­пе­ди­ция нала­ди­лась бы ина­че. Ты есть кра­со­та и мощь моих дел.

— Но, Вла­ды­ка, в делах, жиз­ни и писа­ни­ях Фуя­мы я живой мерт­вец или види­мая неви­ди­мо. Нигде нико­гда нет упо­ми­на­ния обо мне. Если бы не вы, Вла­ды­ка, и дру­гие сотруд­ни­ки, то я совер­шен­но оста­лась бы в забвении.

— Пони­маю серд­цем. Без тебя все при­ня­ло бы фор­му будней.

— Но поче­му так умал­чи­ва­ет Фуяма?

— Само­де­я­тель­ность долж­на выра­жать­ся в этом направ­ле­нии. Я дал ему самое высо­кое, самое свя­щен­ное, самое мое люби­мое. Слиш­ком дол­го укры­ва­ли самое чудес­ное. Не я скры­вал, но кто-то не брал исти­ну. Но я не гово­рил, что­бы сокро­вен­ное утвер­жде­ние Сва­ти прятали.

16 октяб­ря при­шла поч­та из Аме­ри­ки. Сре­ди писем нахо­ди­лись копии доно­сов бота­ни­ков на Нико­лая Кон­стан­ти­но­ви­ча и Юрия.

— Самое важ­ное — про­сле­дить этих изу­ве­ров и най­ти корень. Так, род­ная, мы будем бороть­ся и созда­вать вместе.

— Но даже домаш­ние не дадут мне проявляться.

— И это нуж­но будет пре­воз­мочь. Тебе при­дет­ся пере­ро­дить их созна­ние во мно­гом. Я вижу вре­мя, когда ты долж­на будешь утвер­дить свою волю поверх окру­жа­ю­щих сво­их. Твой голос дол­жен будет ска­зать Веле­ние Вла­ды­ки Шамбалы.

— Вла­ды­ка, но вы зна­е­те, как будет это принято.

— Я знаю и скорб­лю. Но когда-то они пожа­ле­ют о безу­мии отри­ца­ния. Если бы ты так же вери­ла в свои силы, как верят в свои твои сыно­вья! Истин­но, ты себя не ценишь. Но толь­ко непри­зна­тель­ные могут мыс­лить, что ты ниче­го не внес­ла в сокро­вищ­ни­цу. Не ума­ляй себя. Имен­но ты пере­оце­ни­ва­ешь их, а они недо­оце­ни­ва­ют тебя.

26 нояб­ря Еле­на Ива­нов­на уви­де­ла боль­шое чер­ное пят­но, кото­рое про­плы­ло через всю спаль­ню. Вско­ре при­шла теле­грам­ма об опас­ном забо­ле­ва­нии сына Хор­шей Фла­вия. Ночью, засы­пая и сно­ва про­сы­па­ясь, Еле­на Ива­нов­на все вре­мя дер­жа­ла его в созна­нии, посы­лая ему все силы. Теле­грам­ма от 28 нояб­ря сооб­щи­ла, что Фла­вий вне опас­но­сти. Еле­на Ива­нов­на дав­но так не радо­ва­лась и не чув­ство­ва­ла себя хорошо.

К нача­лу декаб­ря Вла­ды­ка под­нял вопрос о Нобе­лев­ской пре­мии для Фуя­мы. Он пре­ду­пре­дил, что эта пре­мия может быть достиг­ну­та толь­ко неза­у­ряд­ны­ми путями.

На фоне всей чер­но­ты атмо­сфе­ры, окру­жа­ю­щей пла­не­ту, к Елене Ива­новне шли сло­ва под­держ­ки и кос­ми­че­ской любви.

— Дева­ки! Дева­ки! — раз­да­лось однажды.

— Кто звал меня: «Дева­ки!»? — спро­си­ла она.

— Я звал. Это сим­вол мате­ри и жены в ста­рых тра­ди­ци­ях. Имя твое было Рукмини.