Обновленная планета 24. Предание о Сойон. Елена Конева

Про­стой гроб, оби­тый крас­ной тка­нью, пол­но­стью соот­вет­ство­вал неза­мыс­ло­ва­той обста­нов­ке ком­на­ты, в кото­рой сто­ял на двух табу­рет­ках. Две немо­ло­дые жен­щи­ны при­лег­ли на раз­дви­ну­тый диван. На сту­льях сиде­ли свет­ло­го­ло­вая девуш­ка и чер­но­во­ло­сый, с силь­ной про­се­дью муж­чи­на. В тем­но­те горе­ла све­ча. Атмо­сфе­ра была тихой и свет­лой — такой же, какой была бабуш­ка, поки­нув­шая этот мир в девя­но­сто девять лет.

— Пусть отдох­нут, — пока­зал муж­чи­на на уснув­ших жен­щин. — А мы с тобой поси­дим, покараулим.

— От кого мы будем их охра­нять, дядя Керре?

— Не их, Ален­ка, — бабуш­ку. Мало ли кто тут кру­тит­ся. Это, конеч­но, на вся­кий слу­чай. Бабуш­ка дожи­ла до глу­бо­кой ста­ро­сти и навер­ня­ка ушла тут же, не задер­жи­ва­ясь. Да и свой­ства харак­те­ра у нее были такие, что ее, по всей види­мо­сти, тут же взя­ли под защи­ту рус­ские ангелы.

— А поче­му мое­го отца охра­ня­ло так мно­го людей? Из-за того, что он ушел слиш­ком рано?

— Он не был даже пожи­лым и не так быст­ро поки­нул свое тело. Но при­чи­на не толь­ко в этом. В нашем малень­ком наро­де его зна­ли и люби­ли все, а пото­му хоте­ли попро­щать­ся и в послед­ний раз побыть рядом. 

— Но все-таки мне не понят­но, дядя Кер­ре, от кого надо защи­щать­ся. Сей­час бодр­ству­ем толь­ко мы вдво­ем. Кто тут может кру­тить­ся еще?

— Э‑э-э, девоч­ка. Тебе, навер­ное, никто не рас­ска­зы­вал о роде тво­е­го отца. Впро­чем, это и не уди­ви­тель­но. Твои роди­те­ли вырос­ли во вре­ме­на ате­из­ма и о мно­гом пред­по­чи­та­ли молчать.

— Но то, что мой дедуш­ка был шама­ном, я все же знаю.

— И не толь­ко дедуш­ка — мно­гие его пред­ки были таковыми. 

— А мой отец тоже уна­сле­до­вал что-то необычное?

— Он, несо­мнен­но, был чут­ким к голо­су при­ро­ды. Но таких в нашем наро­де хва­та­ет. А вот одна осо­бен­ность была харак­тер­на имен­но для него — он знал о неко­то­рых собы­ти­ях, кото­рые про­изо­шли с его род­ствен­ни­ка­ми или близ­ки­ми людь­ми, задол­го до того, как весть о них при­хо­ди­ла обыч­ным способом.

— Вы пер­вый, дядя Кер­ре, кто сооб­ща­ет мне такую подроб­ность. А може­те ли вы рас­ска­зать что-нибудь еще о роде мое­го отца? Ведь вы тоже при­над­ле­жи­те к это­му роду. До рас­све­та у нас мно­го вре­ме­ни, а там при­дут сосе­ди — и будет уже не до разговоров.

Муж­чи­на задумался.

— Ты пра­ва, Ален­ка. Сей­час самое под­хо­дя­щее вре­мя для такой бесе­ды. Если хочешь, я рас­ска­жу тебе о тво­ей пра­пра­баб­ке Сой­он. Не знаю, прав­да, сколь­ко еще таких «пра» надо доба­вить — так дав­но она жила. 

— Рас­ска­жи­те, дядя Кер­ре! Мне это очень инте­рес­но. Когда вы про­из­нес­ли имя Сой­он, у меня внут­ри даже все завибрировало.

— Это и понят­но. До тебя дока­ти­лось ее воздействие. 

Девуш­ка затих­ла в ожидании.

— Сой­он была очень силь­ной шаман­кой — нико­го и ниче­го не боя­лась. Кста­ти, самые яркие шаман­ские свой­ства в нашем роду пере­да­ва­лись по жен­ской линии. 

Муж­чи­на вдруг теп­ло улыбнулся.

— Ты даже пред­ста­вить себе не можешь, какие вещи она вытво­ря­ла. Злые духи часто пыта­лись запу­гать ее вся­ки­ми спо­со­ба­ми. Ино­гда они раз­во­ди­ли на ее ноч­ном пути огром­ный костер, а сами крив­ля­лись и паяс­ни­ча­ли, при­ни­мая самые страш­ные обра­зи­ны. Так она тут же пус­ка­ла коня вскачь, вле­та­ла пря­мо в огонь и уда­ра­ми пле­ти раз­го­ня­ла всю эту бесов­щи­ну. Уди­ви­тель­ная была жен­щи­на! Послу­шай о ней, девочка.

— Эне, — обра­ти­лась малень­кая девоч­ка к жен­щине сред­них лет, — поче­му ты назы­ва­ешь меня даром Бога Уль­ге­ня и Боги­ни Умай? Ведь меня нашли у под­но­жия ост­ро­вер­хо­го Чаро­га­на. Может быть, имен­но этот свет­лый дух пода­рил меня тебе?

Жен­щи­на погла­ди­ла дет­скую головку.

— Давай, балам, рас­су­дим вме­сте, — пред­ло­жи­ла она. — Тебя ведь из кед­ра­ча при­нес­ла, ухва­тив пастью, серая соба­ка с тем­ны­ми глазами?

— Да. Это и был Чаро­ган. Ты сама гово­ри­ла, что гор­ный дух может пред­стать хоть чело­ве­ком, хоть пти­цей, хоть зве­рем. Он сам реша­ет, как ему пока­зать себя людям.

— Это так, Сой­он. А вот я еще спро­шу у тебя. Ты зна­ешь, како­го цве­та у тебя волосы?

Девоч­ка оття­ну­ла длин­ную прядь и ско­си­ла на нее глаза. 

— Да, эне. Мои воло­сы похо­жи на серд­це­вин­ки рома­шек, кото­рые рас­тут око­ло наше­го аила.

— А что ты ска­жешь о цве­те сво­их глаз?

Рес­ни­цы тут же взмет­ну­лись вверх; затем голо­ва повер­ну­лась сна­ча­ла в одну сто­ро­ну, потом в дру­гую; и, нако­нец, девоч­ка пожа­ла пле­ча­ми и ответила: 

— Не знаю, эне. Я не могу на них посмотреть. 

— Вода помо­жет тебе в этом деле, — пообе­ща­ла жен­щи­на. — Когда-нибудь я возь­му тебя с собой на боль­шое гор­ное озе­ро, и в нем ты уви­дишь свое пол­ное отражение. 

— Что это такое, эне?

— В наших реках тече­ние быст­рое, поэто­му в их водах ниче­го нель­зя раз­гля­деть. Но если поверх­ность воды глад­кая и спо­кой­ная, то в ней мож­но уви­деть все, что нахо­дит­ся вокруг: и солн­це, и дере­вья, и горы.

— И нас с тобой тоже?

— Конеч­но. И это силь­но уди­вит тебя, когда ты столк­нешь­ся с этим впервые.

Девоч­ка вдруг ожи­ви­лась от оза­рив­шей ее догадки.

— Эне, а я попро­бую загля­нуть в малень­кое озе­ро, когда ты нальешь воду в казан. Как ты дума­ешь — мои гла­за туда поместятся? 

Жен­щи­на улыбнулась.

— Пожа­луй, там поме­стит­ся все твое лицо. А гла­за, Сой­он, у тебя тако­го же цве­та, как василь­ки на нашем лугу. 

Девоч­ка быст­ро вско­чи­ла и выбе­жа­ла нару­жу. В аил она вер­ну­лась озадаченная.

— Ты иска­ла василь­ки, балам? Но они сей­час не цве­тут, их вре­мя еще не пришло.

— Но я же пом­ню их! — горя­чо уве­ря­ла девоч­ка. — Их рос­ло тут мно­го-мно­го. Они как шари­ки с ост­ры­ми лепесточками.

Взгляд жен­щи­ны стал серьез­ным и сосредоточенным.

— А теперь ска­жи мне, Сой­он, — виде­ла ли ты у кого-либо из людей наше­го пле­ме­ни гла­за и воло­сы тако­го же цве­та, как у тебя?

Девоч­ка неко­то­рое вре­мя смот­ре­ла на нее, а потом отве­ти­ла уверенно:

— Нет, эне. У всех наших роди­чей воло­сы такие же, как гри­ва тво­е­го воро­но­го коня, а гла­за тем­ные и бле­стя­щие, как его бока.

— А у кого могут быть синие гла­за и золо­тые волосы?

— У Вла­ды­ки Неба и Созда­те­ля Солн­ца и Луны.

— Вот ты и отве­ти­ла на вопрос, поче­му я счи­таю тебя даром Отца Ульгеня.

Девоч­ка нена­дол­го затих­ла, а потом осмот­ре­ла себя и спросила:

— Но ведь все осталь­ное у меня такое же, как у других?

— Это мы узна­ем со вре­ме­нем, Сой­он. А сей­час ты кызы­чак — моя малень­кая люби­мая дочка.

Девоч­ка креп­ко при­жа­ла к себе руку при­ем­ной матери.

— Ты самая род­ная мне, эне. Я буду любить тебя даже тогда, когда душа твоя ста­нет ару кёрмёсом.

Жен­щи­на от неожи­дан­но­сти вздрогнула.

— Девоч­ка моя, раз­ве ты не зна­ешь, что чисты­ми духа­ми ста­но­вят­ся толь­ко шама­ны и шаман­ки? А я про­стая жен­щи­на. Такие ред­ко оста­ют­ся на зем­ле. Чаще все­го их заби­ра­ет в под­зем­ное цар­ство Эрлик.

Василь­ко­вые гла­за девоч­ки смот­ре­ли твер­до и решительно. 

— Ты обя­за­тель­но будешь ару кёр­мё­сом, эне. Я буду сра­жать­ся за тебя, если Эрлик пошлет к тебе сво­их слуг.

Гиб­кая, строй­ная девуш­ка лов­ко справ­ля­лась с хозяй­ством, в кото­ром отсут­ство­ва­ла муж­ская сила. За все­ми ее дви­же­ни­я­ми часто сле­ди­ли два карих гла­за — тай­ком, но неот­ступ­но. Эне, заме­чая это, печаль­но улы­ба­лась. Ей нра­вил­ся моло­дой Янар, но она хоро­шо зна­ла зако­ны сво­е­го рода. 

— Этот юно­ша не смо­жет женить­ся на тебе, — одна­жды пояс­ни­ла она доче­ри. — Ему нуж­но будет най­ти себе неве­сту в дру­гом сёо­ке. В пре­де­лах одно­го сёо­ка все мы род­ствен­ни­ки. А бра­ки меж­ду род­ствен­ни­ка­ми у нас запрещены.

Девуш­ка, сби­вав­шая мас­ло, не отклик­ну­лась ни еди­ным сло­вом. И эне, серд­цем знав­шая оттен­ки ее чувств, про­шеп­та­ла почти неслышно:

— Помо­ги Уль­гень тво­е­му счастью.

Реше­ние стар­ших рода было непре­клон­но — так как най­ден­ная мла­ден­цем Сой­он при­ня­та в сёок, никто из его чле­нов не может женить­ся на ней; а если Янар нару­шит волю рода, то дол­жен поки­нуть стой­би­ще вме­сте с женой.

Пол­ный сил, здо­ро­вья и реши­мо­сти, юно­ша пред­стал перед Сой­он. При взгля­де на девуш­ку его щеки запо­лы­ха­ли крас­ным све­том утрен­ней зари. 

Сой­он гото­ви­лась при­нять реше­ние, кото­рое опре­де­ля­ло даль­ней­шую судь­бу не толь­ко ее самой, но и самых важ­ных для нее людей — эне и Яна­ра. Она взгля­ну­ла на мать, и та отклик­ну­лась на ее тре­во­гу словами:

— Не вол­нуй­ся, доч­ка, тебе не при­дет­ся остав­лять меня одну. Мы дви­нем­ся вме­сте к под­но­жию Чаро­га­на. Имен­но это­му духу дове­рил тебя Уль­гень, а зна­чит, он навер­ня­ка отзо­вёт­ся на наши прось­бы и поз­во­лит устро­ить стой­би­ще у сво­ей подошвы.

Все было под­го­тов­ле­но к даль­не­му пути. Янар и эне были уже в сед­ле. Но Сой­он не успе­ла кос­нуть­ся ногой стре­ме­ни, так как уви­де­ла бегу­ще­го маль­чи­ка, кото­рый жеста­ми пока­зы­вал, что у него есть изве­стие. Янар в ту же секун­ду ока­зал­ся рядом с женой. Вслед за ним соско­чи­ла с коня и эне. 

Полу­чен­ное изве­стие было корот­ким, но не остав­ля­ло вре­ме­ни для размышлений. 

— Иди­те, — ска­за­ла мать, сама остав­шись на месте. Моло­дые люди вслед за маль­чи­ком поспе­ши­ли к аилу ста­рой Танай. 

На пло­щад­ке око­ло аила тол­пи­лись взвол­но­ван­ные люди. Стар­ший из них оста­но­вил рукой Яна­ра и пока­зал Сой­он на вход. Та согну­лась и через низ­кий про­ем вошла внутрь.

Люди жда­ли мол­ча. Через неко­то­рое вре­мя с про­ти­во­по­лож­ной от вхо­да сто­ро­ны раз­да­лись глу­хие уда­ры буб­на. Зву­ки уда­ля­лись в сто­ро­ну леса, посте­пен­но зати­хая, но отзы­ва­ясь гро­мом в напря­жен­ных нер­вах людей. Раз­да­лись воз­буж­ден­ные кри­ки. Все разом осо­зна­ли, какое собы­тие толь­ко что произошло.

Лицо Сой­он, появив­шей­ся перед смя­тен­ны­ми людь­ми, было блед­но. Стар­ший подо­шел к ней и от име­ни всех попро­сил пре­ем­ни­цу сил самой мощ­ной шаман­ки рода не поки­дать их. Сой­он мол­ча кив­ну­ла. В счи­тан­ные часы аил моло­дой семьи был уста­нов­лен на преж­нем месте.

Поста­рев­шая эне забо­ле­ла внезапно. 

— Злой дух меня ест, — сооб­щи­ла она Сой­он, — и ско­ро, навер­ное, съест совсем. Когда моя душа, моя сюне, поки­нет тело, я сде­лаю все, что­бы не стать злым кёр­мё­сом. Я нико­гда не буду вре­дить тво­ей семье. А если слу­ги Эрли­ка что-то изме­нят во мне вопре­ки моим ста­ра­ни­ям, то это буду уже не я, и ты можешь сме­ло гнать такую душу от сво­е­го очага.

— Слу­ги Эрли­ка не полу­чат так про­сто твою сюне, эне. Преж­де чем она поки­нет твое тело, под­зем­но­му вла­ды­ке при­дет­ся дока­зать свою правоту.

Мать лас­ко­во посмот­ре­ла на Сой­он, кото­рая сто­я­ла на коле­нях око­ло ее топчана.

— Ты с само­го дет­ства была необыч­ной, девоч­ка моя. Никто из жен­щин, кро­ме тебя, не стал белым камом. Все шаман­ки в нашем роду кам­ла­ли толь­ко чер­но­му Эрли­ку, так как их счи­та­ли недо­ста­точ­но чисты­ми, что­бы взы­вать к Уль­ге­ню. А неко­то­рые шама­ны-муж­чи­ны из зави­сти пыта­лись наслать на тебя злые силы, но никто из них не смог одо­леть тебя и твою необык­но­вен­ную мощь. Ска­жи мне, доч­ка, что ты заду­ма­ла сейчас?

— Я отправ­люсь на Небо, эне. 

— Но, девоч­ка моя, — голос эне сла­бел, — на Небе не быва­ла еще сюне ни одной шаман­ки. Ты зна­ешь, что путь туда про­хо­дит через вла­де­ния Эрли­ка. А в этом под­зем­ном цар­стве на тебя обя­за­тель­но набро­сит­ся все его воинство.

— Ради тебя и Яна­ра, эне, я сде­лаю невоз­мож­ное. Не будем терять бла­го­при­ят­ству­ю­щее вре­мя. Уже пора отправ­лять­ся в путь.

— Да помо­жет тебе Матуш­ка Умай в тво­ем неве­ро­ят­ном походе!

* * *

Река чело­ве­че­ских слез опо­я­сы­ва­ла мрач­ное цар­ство под­зем­но­го вла­ды­ки, чер­ный дво­рец кото­ро­го воз­вы­шал­ся в цен­тре. Узень­кий мостик из кон­ско­го воло­са был един­ствен­ной надеж­дой на спа­се­ние. Но надеж­да эта нико­гда не оправ­ды­ва­лась. Дерз­нув­ше­го на побег встре­ча­ли стра­ши­ли­ща, живу­щие в воде и забав­ляв­ши­е­ся люд­ски­ми стра­да­ни­я­ми. Они взды­ма­лись над водой неожи­дан­но — и бег­ле­ца охва­ты­вал ужас; мостик пере­во­ра­чи­вал­ся, и несчаст­ный падал вниз, а тече­ние реки воз­вра­ща­ло его на без­от­рад­ный остров.

Сой­он дви­га­лась по мосту с про­ти­во­по­лож­ной сто­ро­ны. И чуди­ща на вре­мя зата­и­лись. Пусть с этой шаман­кой раз­бе­рут­ся более высо­кие чины под­зем­ной иерар­хии, тем более что ее бро­ня явно им не по зубам, так как души самых силь­ных шама­нок про­шло­го при­тя­ну­лись к ней и окру­жи­ли ее непро­би­ва­е­мой стеной.

На выхо­де с дру­го­го кон­ца моста Сой­он ждал гроз­ный ста­рик могу­че­го телосложения.

— Что тебе здесь надо?! — про­гре­мел он, не дожи­да­ясь при­вет­ствий и пояс­не­ний. — Если ты пре­одо­ле­ла все пре­пят­ствия, рас­став­лен­ные на пути ко мне, то это не зна­чит, что ты уже в без­опас­но­сти! Раз­ве ты когда-нибудь при­но­си­ла мне кро­ва­вые жерт­вы и кро­пи­ла их ара­кой? Или, может быть, ты не изго­ня­ла из аилов моих слуг, кото­рых я отправ­лял на зем­лю за созрев­шим уро­жа­ем чело­ве­че­ских жиз­ней? Дума­ешь, если ты окру­жи­лась поя­сом из этих древ­них ста­рух, то тебе теперь мож­но все в моем цар­стве? Отве­чай немед­лен­но, зачем при­шла, — или я отдам тебя на рас­тер­за­ние моим дочерям!

Девять соблаз­ни­тель­ных кра­са­виц появи­лись око­ло мрач­но­го отца. Щеки их розо­ве­ли невин­но­стью, а густые рес­ни­цы при­кры­ва­ли блеск страст­ных глаз. 

Сой­он хоро­шо зна­ла силу вну­ше­ния этих под­зем­ных пре­лест­ниц и не дала отвлечь свое вни­ма­ние от внут­рен­ней точ­ки сосре­до­то­че­ния. Тогда изящ­ные роти­ки разом вытя­ну­лись и пре­вра­ти­лись в омер­зи­тель­ные пасти, а из девя­ти гло­ток вырвал­ся бес­стыд­ный, наг­лый, насмеш­ли­вый хохот.

Мед­лить было опас­но. И голос Сой­он про­зву­чал гром­ко и спокойно:

— Твои слу­ги нару­ши­ли закон, Эрлик. Они бес­при­чин­но напа­ли на мою мать.

— Ну и что с того?! Я дав­но хотел тебя наказать.

— Но моя мать не сде­ла­ла в этой жиз­ни ниче­го дур­но­го. На каком осно­ва­нии ты хочешь захва­тить ее сюне и поме­стить ее сре­ди душ пороч­ных людей?

— На том осно­ва­нии, что я так хочу! И можешь не сомне­вать­ся, что я при­ло­жу все уси­лия, что­бы извра­тить ее как мож­но боль­ше. Пусть она будет мне слу­гой в нази­да­ние тебе.

— Но ты не можешь, Эрлик, отка­зать мне в пра­ве на боже­ствен­ную спра­вед­ли­вость. Я тре­бую суда. Пусть твоя встре­ча с Уль­ге­нем у чер­но­го пня решит судь­бу моей матери.

Ста­рик захохотал.

— Я вовсе даже не про­тив встре­чи с моим небес­ным брат­цем. Но как ты соби­ра­ешь­ся пре­одо­леть гра­ни­цу меж­ду мои­ми вла­де­ни­я­ми и его? Ни один муж­чи­на-шаман не согла­сит­ся помочь тебе в этом. А у тех жен­ских сюне, кото­рые сей­час состав­ля­ют твою бро­ню, нет ни опы­та, ни сил, что­бы под­нять­ся выше пре­де­лов мое­го цар­ства. Они отпа­дут от тебя, как толь­ко про­явят­ся пер­вые лучи Неба. А уж тут-то мы не упу­стим воз­мож­но­сти захва­тить тебя. И, зная все это, ты соби­ра­ешь­ся идти дальше?

— Да, Эрлик. Усту­пи мне доро­гу. Я попы­та­юсь одо­леть ее, а ты делай то, что задумал.

Исчез­ли ста­рик и его доче­ри, рас­тво­ри­лись чер­ный дво­рец и река слез. В пусто­те про­стран­ства тяну­лась лишь еле замет­ная, слег­ка све­тя­ща­я­ся тропинка. 

Осле­пи­тель­ный небес­ный луч воз­ник вне­зап­но. Он в мгно­ве­ние лишил Сой­он ее бро­ни. Души мощ­ных шама­нок про­шло­го пред­ста­ли перед ней. 

— Мы не можем сле­до­вать за тобой даль­ше, Сой­он, — сооб­щи­ла сюне Танай, той шаман­ки, кото­рая когда-то пере­да­ла девуш­ке свои силы. — Иди теперь одна. А мы ста­нем сте­ной на этой гра­ни­це и не поз­во­лим нико­му из слуг Эрли­ка дотя­нуть­ся до тебя.

Напря­гая силы до пре­де­ла, ослеп­лен­ная и изне­мо­га­ю­щая, Сой­он вошла в небес­ное сияние.

— Эне! — оклик­ну­ла Сой­он мать, как толь­ко вер­ну­лась в тело. 

Та лежа­ла, бла­жен­но улы­ба­ясь. Янар охва­тил ладо­ня­ми захо­ло­дев­шие руки жены и ста­рал­ся согреть их сво­им дыханием.

— Я вос­ста­но­ви­ла спра­вед­ли­вость, эне. Никто боль­ше не будет тебя есть, и твоя сюне уйдет на Небо в поло­жен­ное время. 

— Ты очень уста­ла, доч­ка. Навер­ное, пото­му и ого­во­ри­лась. Мы, люди, нико­гда не ухо­дим на Небо. Там живут толь­ко пер­во­на­чаль­ные духи. А нам после остав­ле­ния тела суж­де­но нахо­дить­ся или на зем­ле, или под землей. 

— Мы так счи­та­ли, эне. Но теперь будем счи­тать по-другому.

Сой­он с любо­вью посмот­ре­ла на мужа.

— Янар! — засве­ти­лись сча­стьем ее гла­за. — На Небе тоже живут люди! И такие лег­кие души, как у тебя и эне, смо­гут под­нять­ся туда по про­ло­жен­ной мной, новой доро­ге. Сюне тех шама­нок, кото­рые помог­ли мне в моем путе­ше­ствии, уже там. Они высто­я­ли в бит­ве на гра­ни­це двух вла­де­ний и очи­сти­лись небес­ным лучом.

* * *

Дав­но замол­чав­ший дядя Кер­ре вни­ма­тель­но смот­рел на Але­ну, чьи гла­за потем­не­ли и непо­движ­но смот­ре­ли вдаль. Она очну­лась вне­зап­но и тут же попросила:

— Дядя Кер­ре, пожа­луй­ста, повто­ри­те еще раз то, что вы гово­ри­ли о Вла­ды­ке Свя­то­го­ре. Поче­му-то имен­но эту часть ваше­го рас­ска­за я запом­ни­ла не очень хорошо.

— Это имя, Ален­ка, мне не зна­ко­мо. Ты при­нес­ла его отку­да-то сама. Но я могу пред­по­ло­жить, что оно как-то свя­за­но с наши­ми гора­ми — ведь их назы­ва­ют святыми.

— Но это же вы толь­ко что рас­ска­зы­ва­ли мне о золо­тых воро­тах и троне сереб­ря­но­го двор­ца Святогора?

— Нет, девоч­ка, об этом тебе пове­дал кто-то другой.

Уже све­та­ло. Спав­шие на диване жен­щи­ны заше­ве­ли­лись. Одна из них, уви­дев девуш­ку, улыб­ну­лась ей и сказала:

— Ален­ка, я виде­ла во сне бабуш­ку. Она была такая свет­лая, такая радост­ная. И гла­за у нее были не выцвет­шие, как в ста­ро­сти, а василь­ко­вые, почти фиолетовые. 

Жен­щи­на села на диване.

— И еще ска­жу важ­ное, пока не забы­ла. Бабуш­ка про­си­ла пере­дать Сой­он, что Уль­гень и Свя­то­гор — это одно и то же. Тебе это о чем-нибудь гово­рит, дочка?

Девуш­ка посмот­ре­ла на замер­ше­го дядю Кер­ре и кивнула: 

— Да, мама. Это гово­рит мне очень о многом.